Велик и могуч наш русский язык! С этим не поспоришь, ведь русский язык один из самых изучаемых языков в мире. Великие классики оставили нам гениальные литературные шедевры на русском языке, и мы, носители языка, продолжаем говорить, писать, мыслить по-русски. Но всегда ли мы говорим на своем родном языке и понимаем друг друга?
Безусловно, русский язык менялся, в него внедрялись иностранные слова, которые по истечении времени «обрусели» и стали родными. Этого требуют время и сложившаяся обстановка. Например, при новых открытиях в науке, литературе, искусстве появляется большое количество новых слов. И причина появления таких слов состоит в том, что в русском языке нет аналогов новым терминам в той или иной области.
В последнее время произошел большой прорыв в развитии компьютерных технологий, что вызвало появление совершенно новых для русского человека слов, которые внедрились в нашу русскую речь. Одно дело, когда новые термины необходимы в работе, в профессиональной деятельности, где вы не можете заменить их русскоязычными словами. Но сейчас появилась большая проблема, что общение стало порой непонятным, многие слова мы расшифровываем в Интернете, обращаемся к англо-русскому словарю. К сожалению, наша обыденная речь становится всё больше американизированной. Мы теряем чистоту языка, самобытность, и всё это от лености ума, от нежелания узнать лучше ресурсы своего родного языка, от того, что большинство из нас хотят идти в ногу со временем, быть элитарными как в речи, так и в тексте.
Однако мы не хотим сказать, что иноязычные слова являются помехой богатству русского языка. Да и русский язык наверняка претерпел бы ощутимый урон, лиши его сразу всех заимствований, многие из которых стали родными. Вопрос в другом: как, в каком историческом контексте происходит этот процесс, какова его интенсивность. Смогут ли наши потомки выражать свои мысли на чистом русском языке, не прибегая к различным сленгам?
Замечательно сказано об этом у Ярослава Смелякова в стихотворении «Русский язык»:
У бедной твоей колыбели,
еще еле слышно сперва,
рязанские женщины пели,
роняя, как жемчуг, слова.
Под лампой кабацкой неяркой
на стол деревянный поник
у полной нетронутой чарки,
как раненый сокол, ямщик.
Ты шел на разбитых копытах,
в кострах староверов горел,
стирался в бадьях и корытах,
сверчком на печи свиристел.
Ты, сидя на позднем крылечке,
закату подставя лицо,
забрал у Кольцова колечко,
у Курбского занял кольцо.
Вы, прадеды наши, в неволе,
мукою запудривши лик,
на мельнице русской смололи
заезжий татарский язык.
Вы взяли немецкого малость,
хотя бы и больше могли,
чтоб им не одним доставалась
ученая важность земли.
Ты, пахнущий прелой овчиной
и дедовским острым кваском,
писался и черной лучиной
и белым лебяжьим пером.
Ты – выше цены и расценки –
в году сорок первом, потом
писался в немецком застенке
на слабой известке гвоздем.
Владыки и те исчезали
мгновенно и наверняка,
когда невзначай посягали
на русскую суть языка.
